Как Живут В Колонии Осужденные За Экономические Преступления
Содержание
Команда юристов — Русслидсюрист пишет Вам. Мы рассказываем свой опыт и знания, которого в совокупности у нас больше 43 лет, это дает возможность нам давать правильные ответы, на то, что может потребоваться в различных жизненных ситуациях и в данный момент рассмотрим — Как Живут В Колонии Осужденные За Экономические Преступления. Если в Вашем случае требуется мгновенный ответ в вашем городе или же онлайн, то, конечно, в этом случае лучше воспользоваться помощью на сайте. Или же спросить в комментариях у людей, которые ранее сталкивались с таким же вопросом.
Аttention please, данные могут быть неактуальными, законы очень быстро обновляются и дополняются, поэтому ждем Вашей подписки на нас в соц. сетях, чтобы Вы были в курсе всех обновлений.
Судья, с которым я сидел в следственном изоляторе, поведал мне страшную истину про судей: «Ты знаешь, почему не выносятся оправдательные приговоры? Потому что на сегодня судьи даже не знают, как их писать. Написать оправдательный приговор гораздо сложнее, чем просто скопировать текст из обвинения».
«Справа — насильник, слева — убийца, ты не можешь выбирать, даже если ты академик»
С проверками приходят сотрудники ДИН, прокуратура и большие чины силового блока. Никаких правозащитников я на зоне ни разу не видел (по закону, каждую колонию должны посещать члены областной и республиканской наблюдательных комиссий при Министерстве юстиции, контролировать, соблюдаются ли права осужденных. — Прим. TUT.BY).
«Кнырович читает лекции о бизнесе, Муравьев учит стихи на немецком»
В свободное время можно читать (в библиотеке выбор небольшой, но есть даже литература на иностранных языках, в ИК-3 отправляют всех осужденных иностранцев), ходить в церковь, заниматься спортом. Я играл в настольный теннис на столе Козулина. Это самый лучший стол на зоне, его родственники осужденного купили. Так что спасибо бывшему кандидату в президенты (Александр Козулин в 2006 году был осужден на 5,5 года лишения свободы за злостное хулиганство и организацию массовых беспорядков, был признан политзаключенным. Находясь в ИК-3, объявлял голодовку. В 2008 году помилован специальным указом Лукашенко. В этой же колонии частично отбывали наказание политзаключенные Александр Отрощенков и Андрей Санников. — Прим. TUT.BY).
— Какие там проступки бывают? Например, человека третий раз поймали с расстегнутой верхней пуговицей на построении. Может быть, он забыл или таким образом протестует, но в любом случае за это существует наказание, предусмотренное законом. Ему можно объявить выговор или поместить в ШИЗО на несколько дней. А его объявляют отрицательно настроенным и отправляют в ШИЗО на полгода. Или уже приведенный пример. Законно ли было опустить человека за то, что он писал жалобы о том, что его не лечат? Нет. Я уверен, что тюремщики в данном случае совершают более тяжкое преступление, чем осужденный, который не застегнул пуговицу.
Как пытают в российских тюрьмах
— В некотором смысле это так. Но по крайней мере, СПЧ генерирует очень много разных сигналов, которые совершенно точно раздражают власть и оказывают на нее давление. Соглашусь с тем, что не все наши рекомендации выполняются. Но при этом кому-то из чиновников от СПЧ за последнее время сильно досталось, и они недовольны нашей деятельностью. Но при всех минусах этого органа есть и весомый плюс: мы время от времени имеем возможность задавать неудобные вопросы президенту. А он вынужден на эти вопросы публично отвечать. И кроме встреч с президентом, мы периодически встречаемся с руководителями ведомств в регионах, имеем возможность и там что-то говорить.
«Нужно запугать население, отбить у него всякую охоту к выражению своего мнения»
Разве нормальный человек может придумывать различные пытки? Например, «музыкальную шкатулку», которую мы видели в Челябинске. К коробке приделывают автомобильные динамики, саму коробку надевают на голову человеку и включают на полную громкость музыку или сирену. А сам осужденный в это время привязан к батарее. Все это не имеет отношения ни к закону, ни к желанию наказать наглого зека. Это чистой воды садизм.
Все, что произошло с ней «до», называет ошибкой молодости. И, скорее всего, воспринимает случившееся, как затянувшееся приключение. Девушка родилась и выросла в Брянске, а учиться приехала в Москву — успела получить педагогическое образование и стать дипломированным преподавателем иностранного. А потом — люди в форме, задержание, предъявление обвинения в «незаконном приобретении и хранении», суд, наручники, колония.
В Москве закроют следственный изолятор «Бутырка»
«Его ничуть не смущает мой статус. Мы решили быть вместе. Любимый сделал мне предложение, и я ответила согласием. Мы обязательно поженимся. Главное для меня сейчас — родить здорового ребенка, – продолжает строить планы Женя, — и дать ему максимум любви. И, конечно, самой стать на ноги».
За решеткой (s01). Интересные личности
«Эта категория не задерживается – сроки их нахождения в неволе 2-4 месяца, но многие, освободившись, через какое-то время вновь попадают к нам. После тюрьмы женщины возвращаются к привычному для них образу жизни и окружению, и их долг по алиментам только растет», — рассказывает начальник отряда колонии-поселения Светлана Бычкова.
12 марта работники уголовно-исправительной системы отметили профессиональный праздник. Их работа считается одной из самых сложных в правоохранительном блоке, ведь сотрудники ежедневно имеют дело далеко не с лучшими представителями общества. Могут ли условия изоляции исправить преступника? Необходимы ли отдельные тюрьмы для террористов? Стоит ли возродить смертную казнь? Ответы на эти вопросы Екатерине Смирновой дал временно исполняющий полномочия руководителя УФСИН России по РМ Михаил Мезин.
Исполняющий полномочия руководителя регионального УФСИН Михаил Мезин — «Столице С»
— Можно по-разному относиться к пенитенциарной системе. Но думаю, никто не станет спорить, что она необходима каждому государству! Преступник обязан нести ответственность за содеянное. В этом и заключается принцип неотвратимости наказания. Конечно, каждый человек в заключении переживает определенную психическую деформацию. Это связано с закрытыми условиями, оторванностью от близких, отсутствием привычных коммуникаций. Но для нас важно, чтобы гражданин вернулся домой полноценным членом общества. Для этого в исправительных учреждениях проводится целый комплекс психолого-педагогических, экономических, медицинских и организационных мер. Например, многие осужденные проводят время с пользой — получают среднее и высшее образование, занимаются творчеством, приобретают профессии, которые пригодятся на воле.
Читайте также
— В России такого делать не стоит, мы к этому не готовы. Система исполнения наказаний испокон веков принадлежит государству. У людей, проходящих службу в уголовно-исполнительной системе, на мой взгляд, сильнее выражено чувство долга, ответственности.
— Может быть, есть отдельные добросовестные сотрудники ФСИН. Но в целом нечего отмечать. Система находится в бедственном положении. ФСИН — это явно не тот институт, которым может гордиться российское государство и общество.
Еще одна практика пыток — это использование одних осужденных для расправы над другими. Могу привести пример из Оренбургской области. Там осужденный писал жалобы на то, что его и других осужденных нормально не лечат. И вот за это он, как говорится, был опущен. Сначала его били за эти жалобы, и он, не выдержав, попытался совершить побег. После чего ему придумали вот такую экзекуцию. Замначальника колонии завел его в штрафной изолятор, где так называемые «активисты» сильно избили его, а потом свершили то, что было квалифицировано как насильственные действия сексуального характера. Руководил всем этим безобразием начальник колонии в присутствии еще порядка 15 сотрудников колонии. Замначальника снимал это на камеру, чтобы потом показать эту запись другим осужденным и тем самым провести с ними «профилактическую» работу: будете себя плохо себя вести, с вами будет то же самое. Такое случается достаточно часто. И никакая прокуратура это не выявляет. И никакие жалобы, которые потом эти бедолаги пишут, не приводят к возбуждению уголовных дел, потому что там все свои.
«Самое печальное, что не удалось изменить за все годы реформ, — это субкультура надзирателей»
Самое печальное, что не удалось изменить за все годы реформ, — это субкультура, которая существует среди надзирателей. Про тюремную субкультуру осужденных знают все. А про субкультуру надзирателей немногие.
— Есть такая поговорка: украл булку — в тюрьму, украл завод — в парламент. Так вот, она довольно сильно не соответствует российской действительности. За совершенную впервые мелкую кражу — например, бутылку дорогого алкоголя (а булка — это даже не кража, а мелкое хищение, то есть административное правонарушение) получить реальное лишение свободы практически невозможно. В России лишь 25% всех осужденных приговариваются к реальному лишению свободу, к остальным применяются другие меры наказания. Из этих 25% примерно 1/3 — это совершившие тяжкие насильственные преступления, еще примерно 1/3 — осужденные по наркотическим статьям, и ориентировочно 1/3 — все остальные преступления. В последней трети можно обнаружить довольно густой коктейль, но действует примерно то же правило: реальное лишение свободы за ненасильственное нетяжкое преступление в России — редкость. Наша судебная система уже сейчас гораздо гуманней, чем УК, который предлагает лишение свободы как основное наказание более чем в половине статей. Суды, к счастью, так не поступают.
— Да, в России большая часть исправительных учреждений являются поселкообразующим предприятиями, то есть находятся далеко от населенных пунктов, тем самым очень сильно замыкая мир заключенного. Привлечение к работе в таких условиях сильно осложнено. Привлекать заключенных к разработке ресурсов уже не очень реально: современная добыча полезных ископаемых — это довольно технологичная деятельность. Никто не будет доверять заключенным технику стоимостью в миллионы рублей. А простой ручной труд нужен лишь в небольших количествах: из 4-5 человек которые работают на деляне при лесодобыче, полностью неквалифицированным трудом занимается 1 человек. Осужденных можно привлекать к простому техническому труду, но заниматься им в силу оторванности от клиента довольно сложно. Наиболее успешны на зонах простые слесарные и столярные, швейные производства, но они ориентированы на большое количество мелких заказов. Сегодня мы делаем номерки для школьного гардероба, завтра — дорожные знаки, послезавтра — автомобильные номера. При удаленности долго так продолжаться не может, каждый день нужен новый заказ.
Читайте также
— Российская уголовно-исполнительная система по мировым меркам не самая дорогая, в ней занято не слишком много работников (по данным исследования Совета Европы, средние расходы на одного российского заключенного в день в 2023 году составили €22,5 — более чем в два раза меньше, чем в среднем по Европе €52 — А.Х.). Но за счет трансформации системы преследования можно было бы сильно ее улучшить, не меняя объемов спонсирования. Человек, который принимает наркотики и при этом работает или хотя бы просто не совершает других преступлений, проходит совершенно ненужную социализацию в местах лишения свободы, усваивая там многие криминальные практики. К тому же это создает совершенно ненужную нагрузку на систему. Сейчас у нас существует барачная система: большое помещение, очень много людей, большие риски возникновения конфликтов между заключенными. Такие камеры плохо контролируемы, как показывает случай с недавним убийством в СИЗО исполнительного директора Роскосмоса Владимира Евдокимова. Снижение численности тюремного населения, например, за счет наркозависимых, открыло бы возможности для перевода части осужденных на кубричный режим — по 4 человека в камере.
05 Июн 2021 gmurist 2829
